Ошлапей (Медвежьелапый) – колдун, герой коми-зырянского предания о Стефане Пермском.
Согласно преданию, Ошлапей жил на нижней Вычегде, недалеко от села Туглим, имел антропозооморфный вид: у него были заячья губа и медвежьи лапы вместо рук.
До принятия жителями Туглима христианства он жил в уединенном логове, занимался охотой и не обижал своих соседей.
Но когда те крестились, Ошлапей стал злейшим врагом неофитов, стал похищать их скот, без причины нападать и убивать людей. Отчаявшиеся туглимцы обратились к Стефану Пермскому с просьбой защитить их от кровожадного туна.
Когда Стефан на лодке с гребцами-помощниками приблизился к логову Ошлапея, тот продемонстрировал типичные для коми-зырянского фольклора колдовские способности могучего туна: власть над водной стихией и дар оборотничества.
Вначале он, стремясь опрокинуть лодку, вздыбил поверхность Вычегды огромными валами, а, потерпев неудачу попытался сделать это сам, превратившись в огромную щуку. Когда лодка тем не менее причалила у логова Ошлапея, он превратился в огромного медведя и напал на Стефана и его спутников, продемонстрировав при этом свою неуязвимость.
Убили Ошлапея с большим трудом. Вначале ранили выстрелом из лука особым образом: нагнувшись и стреляя назад между ног, после чего он принял свой обычный облик, а затем добили, но только после того, как по совету Стефана у колдуна был разрезан нательный пояс.
На месте могилы Ошлапея впоследствии возникло село Ошлапье.
В легенде отразились реминисценции действительных событий – борьбы Стефана Пермского во время крещения коми-зырян с языческими жрецами, которые со временем приобрели в народном сознании облик могучих колдунов-тунов, противопоставивших себя новокрещенным сородичам.
Сюжет о том, что Ошлапей был злостным похитителем скота, сближает его с образом Юрки и является, возможно, еще более глубокой реминисценцией некогда происходивших конфликтов между пришлым древнекоми населением, обладающим навыками скотоводства и аборигенными, сугубо промысловыми ванвиздинцами (ванвиздинская археологическая культура IV – X вв. н.э.). Поскольку по своей сути легенда является топонимической, можно предположить достаточно позднее ее возникновение.